Почему в заведениях Теремок такие цены? Это такой "ответ" Макдональдсу?
В этой сфере очень жесткая конкуренция, и этот "Теремок" при подобной ценовой политике, конечно же, пролетит в трубу. Например, оптовая цена на ту же Pepsi 0,6 литра стартуют с 20 рублей, в заведении её же задвигают уже по 74, т.е. почти 4 цены. Вполне себе ресторанная накрутка, причем на алкоголь. Но на ресторан данная забегаловка явно не тянет, поэтому перспектив я не вижу.
Периодически посещая фуд-корты в крупных торговых центрах, наблюдаю, как вся эта пафосная мелочь отечественного розлива исчезает подобно туману, а "акулы капитализма" типа KFC, Burger King, MD, по факту и делят между собой 90% потока посетителей. И все эти "теремки", поторговав собственным фейсом несколько месяцев, просто тихо закрываются — вот и всё.
Действительно в Теремке цены за гранью конечно. Если москвичи считают, что им дорого, питерцы тоже, то что можно говорить о людях в регионах? М. Гончаров — который основал Теремок объясняет взлет тем, что люди обнищали и что им проще купить более дешевый фастфуд, ну и еще плюс конкуренция высокая. Он сказал, что цены можно было бы оставить без поднятия, но тогда и ингредиенты были бы хуже. Называется дают понять, что жарят не на пальмовом масле, и не кладут плохую начинку, а все натурально и высокого качества. В общем Теремок закрываться не будет, только те точки, которые не приносят доход. Теперь блинные станут более респектабельные и стильные. Ну конечно, с такими то ценами, почти как в ресторане.
Теремок, Сеть ресторанов — отзыв
Грубый обман в Теремке. Как экономно поесть в Теремке. Фишки Теремка.
Всем привет.
Сегодня обсудим сеть ресторанов Теремок.
Но сам Теремок позиционирует себя как ресторан домашней кухни, хотя это и не совсем так, о чем далее расскажу.
Мы придерживаемся современного улучшенного подхода к быстрому питанию, в котором отменный вкус сочетается с высокой скоростью обслуживания.
САЙТ
Сайт ресторанов Теркмок [ссылка]
ИНТЕРЬЕР
Интерьр у всех ресторанов яркий, есть какие-то общие локации, но он не одинаков.
К тому же рестораны Теремок бывают разного формата.
В некоторых отдельных ресторанах есть станция с кипятком, лимонами и мятой, что очень удобно.
МЕНЮ
В Теремке нет бумажного меню, оно всё расписано за спиной у кассиров и поваров.
Меню в ресторанах Теремок практически одинаковое, а вот цены в разных ресторанах разные, но отличаются несущественно.
По меню можно выбрать блюда с собой. В этом случае блинчики будут запакованы в термрфольгу.
Такой милый конвертик сохранит Ваш блинчик тёплым.
ФИШКА РЕСТОРАНОВ ТЕРЕМОК
В качечтве безотходного производства блины в Теремке добавляют в сушеном виде в супы.
В РЕСТОРАНАХ ТЕРЕМОК ДОМАШНЯЯ КУХНЯ?
Теремки позиционируют себя как рестораны домашней кухни. И действительно, блинчики, супчики, котлетки.
Но что я заметила, это то, что картофельное пюре в Теремках порошковое. Это я и назвала грубым обманом в Теремке, ведь проще уж купить порошковое пюре и заварить его дома. Вот так придешь за домашней пюрешечкой в Теремок и почувствуешь себя обманутым.
ЦЕНЫ
В разных ресторанах Теремок цены немного отличаются.
Но и само меню лучше изучить получше, если хотите сэкономить.
Как экономно поесть в ресторанах Теремок?
- Выбирать блинчики, а не блины
В Теремках есть блины, а есть блинчики и это разные понятия. И они отличаются по цене. Блины обычно чуть больше чем блинчики по диаметру.
Повара как могут стараются сделать диаметр блинчика поменьше.
В блинах начинка обычно с разными соусами, а блинчики поменьше и начинка у них попроще. Но если Вам нужно просто перекусить или хочется блинов, но побюджетнее, то заказывайте блинчик.
Ниже фотопример блинчика и блина.
Согласитесь, разница невелика.
Реально, блин и блинчик отличаются по виду несущественно.
Например, блинчик с грибами в сливках стоит 100 руб., в то время как блин с грибами E-mail по цене 231 руб. Так лучше купить два блинчика, чем один блин.
- Не покупать чай в Теремке
В Теремках дорогой чай. Например, в одном из Фудкортов маленкий стаканчик (правда облепихового) чая с лимоном стоитн 89 рублей.
- Выбирать готовые обеды
Лучше выбирать готовые комплексные обеды, чем брать блюда по отдельности. Так будет дешевле.
Вот, например, цены отдельных блюд. Цена комплексного обеда всё таки ниже.
Обслуживание быстрое, здесь режим самообслуживания преобладает, то есть нужно самому подойти к стойке, сделать заказ, а потом самому его забрать.
Было время, когда в ресторанах Теремок выдавали такие забавные кнопки, которые звенели при готовности заказа.
Блины готовят здесь же, практически у всех на виду.
На две огромные сковороды наливаеися тесто и разравнивается специальным приспособлением.
С одной сковороды блин пепеворачивают на другую, тем временем заливают следующий блин. Сразу же кладется начинка и блин заворачивается.
Блины на вынос кладут в фольгизированный конверт, что очень удобно, так как есть шанс донести домой теплый блин.
ВЫВОД
Я рекомендую рестораны Теремок, но с оговоркой — не заказывать картофельное пюре в Теремке, отдавать предпочтение блинчикам и комплексным обедам.
Основатель «Теремка» объяснил подорожание блинов
Сеть ресторанов русской кухни «Теремок» существует более 20 лет, но текущий экономический кризис, вызванный последствиями пандемии, основатель компании Михаил Гончаров называет худшим из тех, что он наблюдал. В 2021 году «Теремок» из-за роста цен вынужден был закупать продукты по более высокой стоимости, и это отразилось на ценах для потребителей. В среднем блины подорожали в прошлом году на 3–7 руб., рассказал РБК Гончаров.
«Мы закупаем все, что нам нужно, по более высоким ценам и продаем по более высоким ценам», — рассказал бизнесмен. «Теремок», по его словам, поднимал цены на разные блюда по-разному: «На одни блины мы поднимали на 1–2 руб., на другие — на 5 руб., а есть блины, на которые поднимали на 10 руб.».
Выросшие цены не связаны с локдауном и ограничениями на работу ресторанов, подорожание определяется ростом затрат, уверяет Гончаров. Повышение цен зависело, в частности, от того, насколько подорожала конкретная начинка. Больше всего, по словам Гончарова, подорожали куриное филе и семга. На стоимости курицы отразились возникшие весной и летом проблемы с нехваткой мяса бройлеров и инкубационных яиц, но к осени ситуация стабилизировалась, и цены упали.
На изменение цен в «Теремке» потребители, как говорит Гончаров, реагировали адекватно, потому что у многих в прошлом году поднялись зарплаты. Глобальных изменений в их предпочтениях за время локдаунов ресторатор не заметил, как и смещения спроса в сторону более дешевых блюд.
Гончаров уверен: во время кризиса удержание цены не приводит к сохранению потребителей — они теряют в доходах и все равно уходят, а бизнес теряет прибыль еще больше. Потребителю, который привык ходить в демократичные рестораны и больше не может позволить себе эти расходы, гораздо проще купить качественные продукты и приготовить блюдо дома, чем начать ходить, например, в KFC, считает Гончаров. «Я не представляю себе человека, который ходил в ресторан, а потом вдруг идет и наггетсы в KFC заказывает. Можно же просто купить продукты хорошего качества, например семгу, нарезанную ломтиками, на хлеб положить», — объясняет собеседник РБК. Гости, которые продолжают ходить в рестораны, экономить и «переходить с любимого блина на нелюбимый, лишь бы только поесть у нас», не готовы, уверяет Гончаров.
О том, как рестораны переживают пандемию
За время пандемии количество ресторанов в России драматически не сократилось, но многие предприятия работают в убыток или на грани рентабельности, признает Гончаров. Запас прочности, по его словам, у всех разный: «Кто-то через месяц закрывается, кто-то закрывается после того, как год несет убыток». У «Теремка» выручка в 2021 году хоть и оказалась выше, чем в 2020-м, но по сравнению с допандемийным 2019-м «не добрала»: за 2021 год она составила 11,1 млрд руб., а за 2019 год — 11,3 млрд руб., показатели 2020 года компания не раскрывает. Результата прошедшего года удалось достичь за счет открытия новых ресторанов и повышения цен, добавляет Гончаров.
Необходимость проверять QR-коды в торговых центрах приводит к падению трафика на фуд-корте на 10–30%, оценивает Гончаров. Законопроект о QR-кодах в общественных местах, по его мнению, «невозможно применить» — он будет неэффективен, в том числе из-за безразличного отношения к этим мерам самих проверяющих: «Достаточно много заведений имеют одного-двух сотрудников, они стоят на кухне и за прилавком, проверять на входе QR-коды просто никто не может».
Инвестиционная привлекательность ресторанного бизнеса из-за пандемии резко упала, констатирует бизнесмен. Развитие серьезных брендов уже в меньшей степени интересно инвесторам, «потому что ограничения тут же убивают прибыльность и меняют модель окупаемости».
Самыми востребованными оказались кулинарии и кофейни, где продаются кофе и готовая еда. Такой формат не требует больших инвестиций, и частные предприниматели охотно их открывают, рассказывает основатель «Теремка». Переток инвестиций произошел также в онлайн и развитие цифровых сервисов у ресторанов. Сейчас, по словам Гончарова, основные двигатели развития ресторанного сектора — «это частные предприниматели, ИП, самозанятые, которые открывают маленькие заведения».
Инвестиции в открытие небольших кофеен начинаются от 1 млн руб., оценивает Гончаров. По его словам, такой формат даже ближе к розничной торговле, чем к ресторанному рынку. Если в кофейне продается готовая еда, чтобы открыть такой «ресторан», нужны микроволновка и кофемашина.
Затраты на открытие заведений общепита за время пандемии выросли, но предприниматель, который умеет гибко реагировать, даже при росте цен может остаться с теми же расходами, уверен бизнесмен. «Кофейню можно сделать и за 6 млн руб., но в этом смысле всегда можно упростить концепт: например, взять деревянные панели попроще или отделать все пластиком», — отмечает Гончаров. Важно лишь соблюдать правила игры в зависимости от того сегмента, в котором работаешь, — в дорогом ресторане пластиковая мебель будет неуместна.
Про помощь государства ресторанному рынку
Как рассказал основатель «Теремка», компания в 2020 году получила субсидию, а в прошлом году смогла дважды воспользоваться льготным кредитованием под 3% по программе «ФОТ 3.0». Речь идет о программе, предложенной правительством для поддержки предпринимателей из отраслей, признанных наиболее пострадавшими из-за пандемии: они могли получить льготный кредит по ставке 3% годовых при условии, если сохранят не менее 90% сотрудников. По оценкам Минэкономразвития, льготные кредиты по этой программе получили более 26 тыс. предприятий.
«Но поддержку получали не все из-за критериев, которым должен был соответствовать бизнес. По ощущениям, охвачено 7–10%», — говорит Гончаров. Для многих представителей ресторанного рынка эта программа, по его словам, оказалась неподходящей: «Многие не брали, потому что не были уверены в том, что не придут к банкротству».
Ресторатор отметил, что выдача субсидий для компенсации зарплат, как в Германии и Великобритании, могла бы быть хорошей мерой поддержки.
Летом 2021 года представители отрасли заявляли, что именно их диалог с властями помог «истощенному» от последствий ограничений бизнесу добиться отмены QR-кодов для посещения заведений общепита и послабления в виде отмены запрета на работу ночью для ресторанов, баров и клубов. Как считает Гончаров, диалог между властями и ресторанным рынком налажен, но в некоторых случаях бизнес продолжает сталкиваться с непродуманностью введенных мер.
«В этом смысле ситуация лета 2021 года для фуд-кортов была катастрофической. Меры приняли, распоряжение Собянина указывает, что навынос продавать можно, а в торговых центрах были поставлены такие условия, чтобы к операторам посетителей не пускали. Ушло несколько недель на то, чтобы добиться элементарной бумажки, что все-таки работать можно», — вспоминает основатель «Теремка».
По данным Гончарова, в «Теремке» 60% выручки приходится на фуд-корты. В летний локдаун 2021 года она просела в два раза.
В 2021 году основатель «Теремка» вошел в координационный совет «Деловой России» и возглавил комитет по ресторанному бизнесу, а также был назначен общественным уполномоченным по вопросам крупного бизнеса при уполномоченном по защите бизнеса в Москве. Своей целью в рамках работы омбудсмена Гончаров видит создание условий для развития крупного бизнеса и сетевых ресторанных предприятий.
«В ноябре мы провели обсуждение в Совете Федерации, а в декабре в рамках визита в «Деловую Россию» состоялся диалог с первым вице-премьером Андреем Белоусовым и руководителем ФНС Даниилом Егоровым по отмене НДС для ресторанов с оборотом больше 2 млрд руб. и до 15 млрд руб.», — говорит Гончаров, поясняя, что это необходимо для устранения гигантского скачка налоговой нагрузки бизнеса от среднего предпринимательства к крупному бизнесу.
По словам Гончарова, Егоров согласился с неравенством условий для крупных предприятий и МСП. Сейчас предложение о сглаживании шкалы налогообложения готовится в рамках «Деловой России». Вопрос налогообложения также отдельно запланирован к обсуждению в Минэкономразвития. «По сути, нынешний режим — это закрытая, бронированная дверь на пути развития такого бизнеса», — констатирует Гончаров.
Закрывается ли «Теремок» — и если закроется, то когда?
Недавно в своем твиттере основатель и генеральный директор сети «Теремок» Михаил Гончаров в ответ на жалобу, что блины опять подорожали, ответил буквально следующее: «Продажи падают. Конкуренция растет. Закрываем уже рестораны. Еще 1–2 года, и вообще можно будет закрываться».
Этот ответ вызвал многочисленные отклики в диапазоне от «Как же так» до «Так им и надо» — а также слухи о том, что «Теремок» закрывается.
Понятно, что Михаил, который мастерски владеет словом, довольно быстро опроверг слухи о закрытии.
Что происходит на самом деле, мы спросили у него самого — и у Андрея Наркевича, заместителя генерального директора «Теремка».
Сначала в твиттере вы пишете, что все, закрываетесь. А потом чуть ли не через день — мало того, что ничего не закрывается, а что запускается доставка.
Гончаров: Во-первых, не через день, а на четвертый день, во-вторых, ребята из «Фудфокса» ( Foodfox , сервис доставки еды. — Прим. ред.) сами удивились, когда это все прочитали.
В каком смысле? «С кем мы работаем! Они закрываются, а мы с ними доставку заключили»?
Гончаров: Грубо говоря, мой твит появился как квинтэссенция, как краткое выражение — достало. Это был ответ на вопрос «Почему в «Теремке» опять подняли цены?». Но почему, когда цены поднимает «Макдоналдс», все молчат? А он поднимает. Бигмак стоил в 2013 году 87 рублей, а сейчас он стоит 130. В абсолютном выражении, может быть, прибавка не кажется катастрофической, но если посчитать в процентах, то это, извините, не 3 процента инфляции, это далеко за пределами любой, даже мыслимой инфляции. Это первое. Второе: с больной головы переваливается на здоровую. Мне сегодня из «Крошки-картошки» парень прислал СМС: «Миша, молодец. Самое обидное, что народ даже не понимает, что он обнищал, а винит в этом вас». Какую бы мы категорию населения ни взяли, каждый пострадал. Богатые тоже плачут. Кто-то покупал «мерседес» каждые три года, а тут раз — и уже не может себе позволить купить, он тоже в шоке. Но он что, в «Мерседес» пишет письма? «Вы чего, обалдели, что ли, почему ваш «мерседес» стоит 12 миллионов рублей»? Ему стыдно, что он вынужден теперь или на старом «мерседесе» ездить или на «тойоте», а это просто позор для богатого человека. И что ему делать теперь?
Ну сколько людей богатых, а сколько людей ходит в «Теремок», это же несопоставимые вещи.
Гончаров: О чем я и сказал: с больной головы на здоровую. Люди не осознают, что это они обеднели, а не «Теремок» подорожал.
«Теремок» же подорожал объективно.
Гончаров: Правильное слово: объективно. Точно так же объективно подорожал и «Макдоналдс». Мы ведем статистику цен всех крупных операторов быстрого питания ежемесячно. Если вы спросите, сколько стоили три крылышка в KFC в феврале 2014 года, мы через минуту вам это скажем. Мы это все четко отслеживаем. И в этом году мы повышали цены меньше всех конкурентов.
В процентном отношении?
Гончаров: Да, в процентах. Сейчас на три процента примерно.
Если брать у вас сытный блин, он все равно получается дороже, чем бигмак.
Гончаров: Конечно.
Поэтому люди и спрашивают.
Гончаров: Самое смешное, что он всегда был дороже, чем бигмак.
Наркевич: Мы лет пять назад поняли, что работаем в том сегменте, который в Америке называется fast casual . Мы всегда так работали, не то что мы узнали модное слово и решили стать такими.
У вас же были и киоски просто.
Наркевич: А какая разница? И в Америке есть киоски fast casual . Есть киоски, нет киосков, просто принципы, по которым работает fast casual, — это когда свежий товар доставляется на точки каждую ночь, когда большая доля ручного труда, когда ресторанные технологии механизированы. И в Америке такие сети, как Chipotle или P anera Bread, в два-три раза дороже фастфуда. В России мы вынуждены работать в такой ситуации, когда нашим прямым конкурентом является фастфуд, а не fast casual , которого нет на рынке. Нас сравнивают напрямую, хотя цены у нас не могут быть сопоставимы с ними вообще никак.
Гончаров: Тут дефект восприятия. Раньше человек мог себе позволить «Теремок», и поэтому он считал, что это дешево, чуть ли не как в «Макдоналдсе». А сейчас и то и то подорожало, но «Макдоналдс» еще остался в той зоне, что можно поесть, а «Теремок» эту планку чуть-чуть преодолел. Я почему делаю упор на тот же «Макдоналдс» и на те же торговые центры. Потому что ситуация жутко несправедливая. По сути, нужно какой-то антиглобалистский бунт затевать. Реально: в Москве есть такие ТЦ, где, если человек купил на 300 рублей в «Теремке», мы из этих 300 отдаем 80 рублей за аренду. А «Макдоналдс», продав на 300 рублей, несет за аренду 15 рублей. «Макдоналдс» запускает акцию — чизбургер по 30 рублей, — у него оборот падает очень сильно, так у него и аренда падает сразу, потому что аренда у него, как и у нас, в процентах от оборота.
В договорах прямо прописано, что процент от оборота?
Гончаров: Там все хитрее. Большая часть договоров была в валюте. После девальвации курс вместо 30 стал 57, а было вообще 62–65. Грубо говоря, стал в два раза выше. Весь ретейл на коротком поводке у торговых центров. Они дают, например, такой фиксированный курс: не 30, допустим, а 45. Потом проходит полгода, и они говорят: а теперь фикс будет не 45, а 50. Мы говорим: подождите, у нас оборот падает, у людей денег нет. Они отвечают, что у них плановые сборы с фуд-кортов. И мы платим уже не 500 тысяч, а 600. У нас оборот на 200 тысяч упал, аренда на 100 тысяч выросла. А у «Макдоналдса», если оборот упал, и аренда упала.
Но они же тоже по фиксу платят.
Гончаров: У них у всех прописан процент от оборота: у «Макдоналдса», «Бургер Кинга» и KFC. Единственная поправка, что, поскольку «Бургер Кинг» напрямую конкурирует с «Макдоналдсом», эта ситуация используется, чтобы их развести. Приходит «Макдоналдс» и говорит: мы платим 5 процентов с оборота. Приходит «Бургер Кинг», говорит: мы торгуем меньше, но будем отдавать 8 процентов. «Макдоналдс» говорит: а мы отдадим 10. То есть сами повышают, но все равно ни о каких 20 процентах, как у нас, речь вообще не идет. У нас вчера были переговоры с двумя ТЦ, и нам прямым текстом говорили: мы считаем, что вы должны платить 25 процентов.
Почему они с «Макдоналдсом» так разговаривают, а с вами так?
Наркевич: Понятно почему. Потому что «Макдоналдс» — это транснациональная корпорация. Потому что они обеспечивают приток покупателей. Торговые центры используют такой термин, как «якоря». Якорь — это тот, ради кого люди идут в ТЦ. Когда в ТЦ есть «Макдоналдс» и есть магазины одежды средней категории — Zara, Pull & Bear, Bershka, — у них эффект синергии. Если в ТЦ будет только Zara, ты туда не пойдешь, а если знаешь, что там много одежды, то тут девушка купила маечку, там джинсы, там ботиночки и так далее. Но, когда ты приходишь на фуд-корт, ты ешь в одном месте. Нет никакого смысла есть здесь, здесь и здесь. За счет того, что «Макдоналдс» вкладывает гигантское количество денег в рекламу, человек приходит на фуд-корт, у него в мозгу: пам, «Макдоналдс» — и он пошел в «Макдоналдс». Они убивают фуд-корты. Не только «Теремок» — мы в лучшем положении, чем все остальные операторы после этой большой тройки. Как дела у тех, кто по сравнению с нами малыши, — это вообще катастрофа.
Гончаров: А еще ситуация плоха тем, что договоры пятилетние: мы сейчас из нескольких ТЦ не можем уйти, потому что должны будем платить штраф 3 миллиона рублей. Если мы имеем убыток 100 тысяч в месяц, это нам на 2,5 года вперед, мы так и так эти 3 миллиона отдадим — либо в виде убытка, либо в виде штрафа. Знаете, какое есть доказательство всему тому, что я говорю? Очень простое. Возьмите топ сетей Москвы и Петербурга: «Макдоналдс», «Бургер Кинг», KFC , «Теремок», с небольшим отрывом «Крошка-картошка» — а потом все. Разве нормально, что за 15 лет вообще не возникло больше крупных сетей? Сетевой бизнес — это нормально и интересно. Тот же «Магнит» или «Перекресток» — это же реально круто, правильно? Это не то чтобы у нас вся страна была бы покрыта «Метро», «Ашанами», «Атаками» и «Глобусами». В ресторанном бизнесе могло бы быть много интересных операторов, но их просто душат. До смешного доходит: на фуд-корте у «Макдоналдса» 200 метров, а у оператора пиццы какой-нибудь — 50, и вот 5 процентов с 200 метров — это, допустим, 600 тысяч рублей, а с пиццы берут 500 тысяч.
А когда в торговом центре нет «Макдоналдса»? Как это влияет на договоры и обороты?
Наркевич: Хорошо влияет. Есть некоторые торговые центры, которые специально не берут «Макдоналдс». Говорят: «Мы знаем, как это действует на фуд-корт, мы хотим, чтобы зарабатывали вы и другие». И тогда поток распределяется гораздо более равномерно.
А в таких торговых центрах просят меньше процента с оборота или как?
Гончаров: Там адекватная аренда, не помню точно цифру.
10–16?
Гончаров: Ну вот такого порядка, да.
Вы еще написали, что запланировали на Новый год рекламу — «Если не поможет, это конец».
Гончаров: Конец-то не только нам придет. Все стали почему-то думать, что конец нам. А конец всем. Подразумевается, что если еще два года будут падать доходы населения, будут расти цены на аренду так, как хотят торговые центры, и будет падать оборот, то через 2 года нужно будет кардинально менять бизнес. В этом смысле конец. Мы не сможем держать тот уровень качества, который есть.
А сколько у вас «Теремков» в ТЦ и сколько — вот такого пл на (разговор проходил в «Теремке» на Гоголевском бульваре. — Прим. ред.)?
Наркевич: Таких в Москве чуть меньше 30. И 120 в ТЦ. В Санкт-Петербурге чуть поменьше.
И в уличных помещениях нет таких проблем с арендой?
Гончаров: Да, если есть 200 метров и они сдаются за 1,5 миллиона, эта цена будет для всех. Как только ты переезжаешь в ТЦ, почему-то 1,5 миллиона для «Макдоналдса» превращаются в 500 тысяч, а для нас — в 2 миллиона, например. Абсурд. На улице есть все-таки рыночная цена. А на фуд-корте считается, что ресторан может платить 25 процентов с оборота.
Ну торговые центры, может, построены на валютные кредиты, им тоже надо платить.
Наркевич: Конечно.
Гончаров: В этом и дело: конец не только ресторанам, но и этим торговым центрам. Очень важная цифра: за год число покупателей во всех торговых центрах — минус 8 процентов. Думать в такой момент о какой-либо стратегии вообще невозможно. Ряд ТЦ вообще под угрозой изъятия у собственников. Поэтому торговые центры считают так: мы поднимем аренду и арендаторы умрут сегодня, зато мы умрем завтра, а если не поднимем, то сегодня умрем мы. Если изучать, то, может, и у банков та же самая ситуация. Если ТЦ не будет им возвращать кредиты, то банк рухнет.
А как отличается ситуация с арендой в Москве и Петербурге?
Гончаров: Петербург вообще город удивительный. Добрый город. Когда были первые уличные киоски, я ходил в московские управы — там разве что не плевали в лицо. А в Петербурге — мой партнер присылает видео: стоит толпа, шарики развешаны, оркестр маленький играет, какой-то мужик подходит, разрезает ленточку, потом подходит к микрофону: уважаемые граждане, открывается новый «Теремок». И это глава управы. Представить, что в Москве глава района пришел на открытие уличного киоска, просто смешно. И есть феномен «Теремка», многие московские рестораторы, открываясь в Петербурге, не получали такого количества клиентов, как в Москве. А «Теремок» там родной. Обороты там у нас очень хорошие, а аренды рыночные.
Почему вы в Америку пошли, а не в Европу?
Гончаров: В Америке рынок потенциально гораздо больше. И там огромное количество сетей. Сетевой бизнес — это нормально.
Наркевич: Тот же Burger & Lobster (сеть Михаила Зельмана. — Прим. ред.) в Лондоне открыл 7 или 8 точек, а потом они сказали, что им больше нечего открывать. Почему они пошли в Нью-Йорк: там рынок в разы больше. Наша история такая же. С другой стороны, у нас в Великобритании и США нет языкового барьера. Нам все равно нужно было инструкции переводить, и нужно было понимать, правильно ли они переведены. Америку мы открывали полностью самостоятельно, не брали никаких партнеров, сами все ходили узнавали. И мы смогли все это сами сделать, а в Германии это было бы, наверное, тяжелее. И еще Нью-Йорк настолько космополитичен. Там люди супероткрыты к новой еде и незнакомым вкусам. В первый день, как мы открыли двери, мы еще не знали, как объяснять людям, что такое борщ, что такое блин, каша и сырники. И я был поражен, с какой простотой люди брали еду. Человек подходит, спрашивает: «Борщ — это что?» «Это со свеклой суп». — «Давай, беру».
Гончаров: И еще интересная черта: американцы пока все в меню не перепробуют, не успокоятся.
Сколько сейчас «Теремков» в Америке?
Гончаров: Два.
А еще будут?
Гончаров: Надеемся. Любое начало бизнеса — это стартап. Мы там стартап. Смотрим: что-то все не побежали, толпами не стоят. Решили посмотреть, как у других. Shake Shack только на третий год вторую точку открыл. У The Halal Guys знаковое событие: открылись в Лос-Анджелесе. Попросил Андрея поискать, когда у них первая точка открылась. Оказалось, в 1990 году.
Наркевич: А вторая лет через десять.
Гончаров: Там горизонты планирования и развития вообще другие.
Наркевич: Это просто за счет конкурентного рынка. У нас растут продажи, но растут постепенно, мы нарабатываем аудиторию. У многих, может, есть иллюзия, что там можно выйти и мгновенно вырасти. У нас ее не было.
Гончаров: Вариантов два: либо ты выходишь в нишу, где работаешь с суперэкслюзивом и шеф-поваром, либо ты создаешь сеть. Но ни одна сеть немыслима без создания и развития бренда. А это реклама, пиар, сарафанное радио, годы работы. Это все невозможно сделать за месяц. Когда мы открылись в Петербурге, оборот первой точки был в 6 раз меньше, чем у киоска с шаурмой, которая рядом стояла. И первый год так и закончился. А сейчас мы читаем: «Теремок» — такое чудо, петербуржцы очень любят «Теремок». Где же они были первый год? Любят успешных, богатых и красивых.
Наркевич: Ты сейчас описал, как все плохо. Мы назвали эту стратегию «Жалость-2018». И сразу все полюбили.
Где проще работать — в Америке или в России?
Наркевич: Я был, если честно, поражен, что все мифы которые у меня были, рухнули, после того как мы начали работать в Америке: что в России работать сложно, а в Америке просто. Я не хочу сказать, что там хуже, но бюрократии, идиотизма, проблемных ситуаций, в том числе с сотрудниками, ничуть не меньше, а в некоторых ситуациях даже больше, чем здесь. Миша, например, пошел отдавать документы с американцем, с местным, — приходят, а там куча людей, очередь. И американец сказал: «Ну, это Америка». Как у нас говорят: «Ну, это Россия». Мне сейчас кажется, что никакой идеальной страны в принципе не существует. Когда человек из другой страны приезжает в Японию открывать бизнес, он тоже, наверное, офигевает от количества внештатных и странных ситуаций. Но что хорошо в Америке — там люди очень открыты с точки зрения коммуникаций и бизнеса. И люди не связывают государство и национальность, мы ни разу не встречали никакого предвзятого отношения, ни микронамека, что нам будет сложнее работать, чем остальным.
То есть примерно одинаково.
Наркевич: В среднем одно и то же, но разные нюансы. Была иллюзия, что нет бюрократии, что все очень быстро.
Гончаров: Что люди эффективны.
Наркевич: Ресторан, который мы здесь строим за месяц, там мы строили полгода. И не потому, что плохо работали, а потому, что этот процесс столько времени занимает. И это еще очень быстро, полгода. Это исключительно бюрократические процедуры: согласование проекта и так далее. Я в этой сфере работаю очень давно, в «Теремке» 13 лет, наверное. И, когда встречаемся с друзьями и начинается разговор про жизнь, они говорят: ну как же, у нас же СЭС, у нас же пожарники. Я говорю: нет никого, никто не приходит. А в Америке есть согласование проекта с СЭС, с пожарниками — все то, что у нас давным-давно отменено и отсутствует.
Гончаров: Вы еще «Кофеманию» спросите, как они электричество в Нью-Йорке подключали 9 месяцев.
Наркевич: Там, допустим, когда мы вели переговоры с торговыми центрами, постоянно было такое: кто-то уходит в декрет и не передает дела — и месяц ищешь того, кто будет вести проект заново. Очень странные вещи происходят, которые у нас в принципе немыслимы.
Гончаров: У нас, если такое случается, сразу говорят: бардак.
Наркевич: Или пишу какое-то письмо, жду ответа, потом пишу снова, а мне говорят: «Дженни больше с нами не работает, будем искать, кто вами займется».
Сейчас сколько «Теремков» вообще?
Гончаров: Триста.
И будете открывать еще?
Гончаров: Будем.
Наркевич: Логика сетевого бизнеса — чтобы покупатели были с тобой. Это может звучать странно, но, если ты любишь свой бизнес, ты просто хочешь, чтобы люди чаще с ним сталкивались, постоянно коммуницировали.
И в торговых центрах будете открываться?
Гончаров: Выйти из плохого договора — это дорого. А войти в плохой договор мы не обязаны. Полгода назад один торговый центр предложил аренду, и мы им сказали, что не хотим их обидеть, но даже встречного предложения не будем делать. И за эти полгода цена аренды снизилась в четыре раза.
Пойдете туда?
Гончаров: Теперь близко к тому, чтобы согласиться. Люди пишут комментарии: себестоимость блинчика 7 рублей. Ну при чем тут 7 рублей? Мало кто ведет свой личный бизнес, и они не понимают, что есть зарплата сотрудников, которая с налогами составляет гораздо большую часть, чем себестоимость блинчика. Плюс аренда. Плюс коммунальные расходы растут. Про квартиру свою все знают, все недовольны — но в бизнесе то же самое. Особенно это хорошо видно, когда у тебя триста точек. Ты платил за электричество 5 миллионов, а через год уже 6,2 миллиона, а еще через год — 7,5 миллионов. Реально такими темпами растет. Катастрофа.